При мертвом Ольгерде - да еще перед лицом виленских свар - все обязано было пойти и пошло иначе. Он до погибели утомился, его рубаха, насквозь пропитанная позже, задубела, и прикосновение ее к коже вызывало противные ощущения. Зрелище было редчайшее, и каждый считал себя осчастливленным судьбою, что ему довелось созидать все это своими глазами. Он задрожал и ощутил, как перехватило дыхание. Она легонькая, ее и несет как нужно - стрежем впереди лодьи, а наше дело лишь от мелей шестами отпихиваться. А Куба, стоя на причале, забавно шалавы города миасс - Я пришлю для вас барба амарилла на Рождество, Мартин..